Обычно принято считать, что сущность открытия, сделанного Гаутамой под деревом бодхи в день «великого прозрения», а тем самым и сущность самого буддизма, была изложена Буддой в первой произнесенной им проповеди. В ней в краткой форме дано учение о «четырех благородных истинах». В самом кратком варианте сущность этого учения гласит: «Вот четыре благородные истины: благородная истина о страдании, благородная истина о происхождении страдания, благородная истина о прекращении страдания, благородная истина о пути, ведущем к прекращению страдания».

Первая из четырех «благородных истин» формулируется так: «В чем состоит благородная истина о страдании? Рождение — страдание; расстройство здоровья — страдание; смерть — страдание; скорбь, стенания, горе, несчастье и отчаяние — страдание; союз с нелюбимым — страдание; разлука с любимым — страдание; неполучение страстно желаемого — страдание; короче говоря, пять категорий существования, в которых проявляется привязанность (к земному),— страдание».

Хотя, как это видно из приведенного текста, страдания вызываются в первую очередь факторами биологическими (смерть, болезнь, рождение) и психологическими (скорбь, отчаяние и т. д.), однако буддизм не проходит мимо факторов иного рода. Будде, например, приписываются следующие слова: «Государи, правящие царствами, владеющие сокровищами и богатствами, с жадностью взирают друг на друга, потворствуя своим ненасытным желаниям. И если они действуют так без устали, плывя в потоке непостоянства, влекомые алчностью и плотским желанием, то кто же тогда может спокойно ходить по земле?».

«Дхаммапада» среди массы других называет и такие несчастья, постигающие человека, как болезни, безумие, царская немилость, тяжкое обвинение, потеря родных, утрата богатства, пожар и т. д. Буддизм возводит страдание в абсолют, в основное качество чувственного бытия во всех его проявлениях, делает страдания сущностью бытия. Всякая жизнь, всякое существование, везде, всегда, в любом его проявлении есть обязательно, безусловно и неизбежно страдание, зло. Такой постановкой вопроса буддизм отличается от большинства религий, как предшествовавших ему, так и тех, которые возникали после него.

Действительно, во всех религиях, как правило, «мир земной», «мир чувственный» всячески принижается, а противопоставляемый ему «мир небесный» возвышается, утверждается как «истинное сверхбытие». Отсюда логически вытекает, что пребывание в земном мире должно быть использовано для подготовки к «жизни» в мире небесном. Естественно, что «вечная жизнь» дается в качестве награды за перенесенные страдания и беды во время земного существования.

Сделав исходным пунктом своего учения тождество всякого существования со страданием, буддизм уже не мог допустить возможность какого-либо иного существования, кроме полного страданий. Смерть, будучи сама страданием, не приносит избавления от мучений. После нее начинается новое, полное страданий существование, ибо учение брахманизма о перерождении осталось в буддизме непоколебленным. Отсюда неизбежен вывод о необходимости примириться со страданиями.

Но буддизм на этом не останавливается. Требуя бесстрастного отношения ко всем проявлениям чувственного бытия (это требование составляет важнейший принцип буддийской морали, а само бесстрастие рассматривается как главный фактор преодоления страданий), буддизм не завершается безысходным пессимизмом. Он оставляет путь к спасению, к преодолению страданий. Этот путь состоит в полном прекращении всякого существования, в выходе из «круговорота бытия», в достижении абсолютного конца, небытия, «нирваны».

Вывод о возможности спасения сформулирован в «третьей благородной истине», которая гласит: «Что же является благородной истиной о прекращении страдания? Это полное затухание и прекращение всех желаний и страстей, их отбрасывание и отказ от них, освобождение и отделение от них» Чувственный мир в буддизме именуется термином «сансара». Этот термин заимствован буддистами из брахманизма. Убеждать верующих в Индии эпохи формирования буддизма в том, что мир полон страданий, не было особой нужды. Это утверждали господствовавшие религиозно-философские традиции, это испытывали простые труженики на жизненном пути, когда рушились вековые общественные устои, когда ранее неизвестный налоговый пресс высасывал из людей все жизненные соки, когда на каждом шагу человека подстерегала страшная перспектива разорения, нищеты, рабства. В этих условиях традиционно-религиозное критическое отношение к чувственному миру нашло свое полное завершение.

Если брахманы сулили перспективу радостной, счастливой жизни тому, кто возродится раджей, богатым купцом, могущественным военачальником в результате соблюдения религиозных предписаний, обетов и принесения жертв, то буддийские проповедники полностью отрицали саму возможность существования вне зла, вне страданий.